23.03.2013

Как человек верующий, я считаю, что эвтаназия – недопустима. Все испытания, даже самые тяжёлые, даются нам для чего-то. Я знаю не понаслышке всю тяжесть этого родительского «креста» – мой сын при рождении чуть не умер из-за безответственности и некомпетентности врачей. И в результате асфиксии и родовой черепно-мозговой травмы у него развился детский церебральный паралич. Десять лет наша семья испытывала моральные муки. Мой супруг, не выдержав таких испытаний, начал выпивать и гулять, и я в конце концов осталась одна с тяжелобольным ребёнком на руках…

Это был мой первый, мой долгожданный малыш. Но что-то в какой-то момент пошло не так. Что тому было причиной – неизвестно. Возможно, резус-конфликт, угроза прерывания беременности на 6-м месяце, долгие сложные роды с 13-часовым безводным периодом и кислородное голодание ребёнка… Пока девять суток новорождённый находился между жизнью и смертью, свекровь уговаривала мужа и мою маму оставить новорождённого в роддоме.

Моя мама была возмущена: как так, это невозможно! Я и сама, когда узнала о переговорах родственников мужа с врачами, была готова дать самый жёсткий отпор любому, кто посмел бы отобрать моего малыша. А муж задумался и отстранился от проблемы. Увы, сыну поздно поставили диагноз, мы не получали ни должного лечения, ни помощи, ни пособия по инвалидности, я встречала повсеместное равнодушное отношение. Жили тяжело, чтобы лечить и учить мальчика, мне пришлось переехать в Алматы. Первые 15 лет жили в очень тяжёлых условиях: в частном секторе, в общежитиях, подчас без воды, без минимальных удобств. Я искала методики и способы помочь сыну, прочла кучу литературы, родители помогли накопить на поездку в Москву на консультацию.

Мне многое пришлось испытать… Но эти страдания не сломили меня, наоборот, они помогли мне пересмотреть мои жизненные позиции. Воспитанная в советских атеистических традициях благодаря моему сыну и его проблемам со здоровьем я пришла к вере в Бога, к пониманию того, что невозможно подняться над болью без духовной осознанности.

Это стало целью моей жизни – вырастить сына Тимофея социально адаптированным, порядочным человеком. Он уже 14 лет вместе со мной помогает тем, кто считал себя намного умнее его и здоровее… Сын не жалеет для нуждающихся своего пособия по инвалидности, помогает содержать наш фонд. В последние четыре года работать стало особенно трудно. Нас пытаются выгнать с участка, который когда-то дал акимат, в суд на нас подавали и хотели закрыть деятельность фонда. Но мы смогли выжить. Справедливость все же рано или поздно торжествует.

За время существования фонда через него прошли более трёх тысяч человек: семьи беженцев, одинокие и беременные женщины, старики, многодетные матери, избиваемые жестокими мужьями, выпускники детдомов, которым с совершеннолетия были уготованы три дороги: на панель, в тюрьму или в нищую жизнь без своего угла. Я называю свою работу «социальной реанимацией» – делаю то, что по идее должно делать государство. К нам в приют приходят и ребята из интернатов – с умственной отсталостью, олигофренией, шизофренией. К сожалению, фондам закон не позволяет оставлять детей по причине их несовершеннолетия. Но они живут у нас подолгу, проходят реабилитацию, учатся жить в семье. Трое воспитанников задержались у меня на восемь лет. Двое создали семью, родили совершенно здоровую дочь.

Были серьёзные проблемы с другой девочкой, выпускницей детдома, у которой тяжёлая шизофрения. Нервы, крики, обиды…. То и дело убегала из дома… Мы её находили, помещали в клинику, после лечения снова забирали к себе. Считаю, что даже проблемные дети «выравниваются», если достучаться до их души. Верю, что судьбу таких ребят можно изменить, научив их ставить серьёзные цели в жизни. Я рада, когда удаётся нашим подопечным найти работу, обзавестись семьёй. Таких достаточно много.

Мой жизненный и духовный опыт убедили меня в том, что просто так тяжелобольные дети в семьи не «даются». Это испытание свыше, и его нужно пройти в первую очередь родителям и окружающим. Я утверждаю: есть счастливые семьи даже с детьми с физическими патологиями. Где не ушли мужья, где любят и оберегают деток.

В одной семье, которая помогает нашему фонду, за 13 лет своей жизни мальчик перенес семь операций. И вы бы вы видели, как отец привязан к своему ребёнку, насколько счастливой и умиротворенной выглядит его супруга. Ни слез, ни жалоб, она все понимает, они все вместе многое пережили. И они счастливы.

А вспомните историю: простая женщина из Турции, случайно увидев в больнице травмированного в аварии русского парня, у которого ни документов не было, ни родственников, усыновила его и полюбила как родного. Парень, которого собрали буквально по кусочкам, остался глубоким инвалидом, его мозг функционирует на уровне развития двухлетнего ребёнка. Но там вся семья его любит и выхаживает! Воистину не бывает случайностей, и Бог дал ему маму с таким большим сердцем!

Уверена: любые посланные испытания – это шанс что-то понять в жизни. Я осознала, что раньше ошибалась, полагая, будто что-то понимаю в людях и жизни. Делать дело всей своей жизни, получать бесконечные возможности для самопознания, передавать людям божественные знания, познавать свою душу и служить обществу – это и есть истинное счастье!

Текст: Ирина СИМОНЕНКО

Источник: Мегаполис