26.06.2013

Каждый человек индивидуален, кому-то мобилизовать все силы и бороться с болезнью поможет только горькая правда, а кому-то не выкарабкаться без сладкой лжи.

Многие годы, принимая решение, сказать ли больному правду о его болезни, врачи основывались на этических принципах Гиппократа, главный из которых – «не навреди» – требовал от врача «окружить больного любовью и разумным убеждением», но при этом «оставить его в неведении того, что ему предстоит, и особенно того, что угрожает».

ИЗ ОНКОЛОГИИ В КАРДИОЛОГИЮ

Касаясь темы лжи во спасение, в первую очередь на ум приходит онкология. Родоначальник советской онкологии академик Николай Петров настаивал на том, что терминов «рак», «саркома» лучше избегать, заменяя их словами «язва», «сужение», «инфильтрат». Другой онколог, президент АМН академик Николай Блохин, писал, что, сообщая пациенту о диагнозе, врач должен учитывать настрой и психологию больного: «В отношениях врача и больного никогда не должно быть шаблонов, и обязательное сообщение больному всей правды о его болезни столь же неоправданно, как и обязательное сокрытие правды».

Подобной точки зрения придерживается и доктор медицинских наук главный врач ГККП «Городской онкологический диспансер» Алматы Диляра КАЙДАРОВА:

– Я думаю, в некоторых ситуациях нужно говорить пациенту о его диагнозе. Хотя бы из-за того, чтобы не возникали судебные процессы по разделу имущества по причине отсутствия завещания внезапно скончавшегося. Но есть и другая сторона. Недавно пациент узнал, что у него рак, и его увезли в кардиологию с инфарктом. Хотя у него не запущенная форма, его можно вылечить. Я думаю, если пациент готов узнать свой диагноз, то ему нужно об этом говорить. Кто-то нормально воспринимает свой диагноз, а кто-то уходит в депрессию, начинает задаваться вопросами: «почему? За что мне такое?» Из этого ничего хорошего не выйдет, если человек уйдёт в депрессию, рак его просто «съест».

РАБОТА В КОМАНДЕ

Диагноз рак мало кому позволит сохранить спокойствие и внешне, и в душе, однако серьёзные хирургические вмешательства зачастую несут не меньший риск. И онкологи, и хирурги солидарны в мнении, что все люди разные и к каждому нужен свой подход.

– За рубежом пациенту сразу же говорят о его диагнозе. Это необходимо для того, чтобы человек в зависимости от того, каков прогноз, мог сделать какие-то распоряжения или успеть сделать что-то важное в жизни. У нас наблюдается движение в эту сторону, но как-то не привыкли мы говорить пациенту о тяжёлом диагнозе, – рассказывает академик РАМН, директор Национального научного центра хирургии им. А.Н. Сызганова Жеткерген Арзыкулов. – Мы щадим людей. Но однозначно: родственники обязаны знать о диагнозе, потому что они тоже должны готовиться. Ещё многое зависит от самого пациента. Если, допустим, человек сильный, он привык к сложным ситуациям, устойчив, тогда можно озвучить ему диагноз, потому что он правильно всё оценит. А бывают слабые люди, которые могут уйти в депрессию. Если говорить о ситуациях перед сложной операцией, то перед этим нужно поговорить с пациентом, причём вести беседу в позитивном русле. Необходимо, чтобы после разговора пациент стал членом команды и верил в положительный исход операции, верил врачам, и тогда на самом деле будет хороший результат. Но в то же время у родственников должна быть объективная картина, чтобы они не обманывались. При тяжёлом заболевании родные должны знать, что операция относится к категории сложных и что в подобных ситуациях, несмотря на все достижения медицины, всё равно имеет место быть определённый процент осложнений. А пациенту об этом знать не обязательно, потому что он и так устал от болезни, и необходимо, чтобы он верил в хороший результат, верил хирургу. Обычно это очень помогает. В разных ситуациях нужно действовать по-разному, но конечная цель одна – помочь человеку, и это должно быть на первом плане.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Однако есть тяжёлые диагнозы, о которых родственникам знать не нужно. Так, по словам директора Института репродуктивной медицины Тамары Джусубалиевой, родственникам нельзя говорить о бесплодии. Об этом нужно сообщить только пациенту примерно так: «Да, у вас есть проблемы, но сейчас при современных технологиях вполне преодолимые. У вас будут дети. Сейчас благодаря развитию вспомогательных репродуктивных технологий в Казахстане нет ни одной проблемы, когда можно сказать: «У вас никогда не будет детей». Бесплодие – это не приговор, любое бесплодие можно излечить.

– Что касается тяжёлых диагнозов, например рака, то всё сугубо индивидуально. Очень много известных людей ушли из жизни, не зная своего диагноза. Но на Западе медики говорят о том же раке, потому что и онкология сегодня не приговор. Но всё равно нужен индивидуальный подход, потому что одному скажешь «рак», он пойдёт и повесится, а другой будет бороться за жизнь. И если врач видит, что перед ним сидит сильный человек, который будет бороться, то он должен сказать, что обнаружена такая-то болезнь, но перспективы есть. Но бывают и такие случаи, когда человеку нельзя говорить о тяжёлом диагнозе, даже если болезнь поддаётся лечению, человек может впасть в такую депрессию, что ему уже ничего не поможет, – считает Тамара Джусубалиева.

А КАК ЖЕ ДЕТИ?

Самое страшное, когда серьёзный диагноз ставят совсем юному человеку. Нужно ли говорить ребёнку о его диагнозе? По мнению кандидата медицинских наук, директора Республиканской детской клинической больницы «Аксай» Эрнеста Калиева, здесь также важен индивидуальный подход, но только в отношении подростков и при отсутствии фатального диагноза:

– Диагноз маленького ребёнка лучше знать только родителям, так как они его законные представители. Взрослый человек не всегда понимает свой диагноз, что говорить о детях. Другой вопрос – подростки. Если диагноз фатален, то и тут лучше не говорить. А если это какое-то хроническое заболевание, которое требует коррекции, то в такой ситуации, наоборот, нужно ребёнку донести его диагноз, объяснить, что, если он не будет при помощи родителей самостоятельно предпринимать какие-то меры, то мы не сможем справиться с этим заболеванием. С этой категорией детей нужно разговаривать, объяснить суть диагноза, чтобы он сам прилагал усилия и помогал врачам в борьбе с этой болезнью.

ПРАВДА, КАКОЙ БЫ ОНА НИ БЫЛА

Среди тех, кто отвечал на вопрос: «Сладкая ложь или горькая правда?», был и человек, считающий, что пациент вправе знать правду, какой бы она ни была.

– Вопрос сложный, но, с одной стороны, как не говорить? Ведь право человека знать, что с ним происходит. Вы посчитали, что он слаб, и не сказали ему о диагнозе, а он потом вам выскажет, что если бы знал, то соблюдал бы рекомендации, что-то делал. К сожалению, у нас нет полного комплекса реабилитационных услуг, во время которых с человеком мог бы психолог поработать. Плюс человеку нужно объяснять, как жить в новом состоянии. Мы к этому идём, но всё упирается в деньги, – рассказывает председатель Союза организаций инвалидов Казахстана Али Аманбаев. – Когда я узнал о своём диагнозе, мне хирург сказал, что они могут сделать операцию, но исход её предсказать сложно, а так я хоть на костылях могу передвигаться. И я на костылях закончил школу, университет, преподавал. Это же стимул, когда ты знаешь, что надеяться не на что, но пытаешься, стремишься, работаешь над собой. Может, кто-то психологически и надломится, но вдруг нет? Плюс к этому ну не восстанавливается пока спинной мозг, но надежда-то умирает последней, и бедные люди дома продают, собирают деньги на поездку за границу, надеясь получить помощь там. По-моему, лучше сказать честно, что на данном этапе нет у медиков возможности помочь. Я знаю людей, которые по 10 лет мучились и только сейчас это осознали, а сколько средств было потрачено впустую. Вопрос, конечно, сложный, но я сторонник правды. Чтобы человек был ко всему готов.

ОТВЕТА НЕТ

Однозначного ответа на вопрос, говорить или не говорить, нет и у врачевателей душ:

ПАМЯТКА РОДСТВЕННИКАМ И ДРУЗЬЯМ

После получения известия о тяжёлом диагнозе человека лучше не оставлять одного.

Используйте любые нити, чтобы крепче привязывать больного к жизни: старайтесь показывать ему новое, интересное.

Если у больного есть мысли о суициде, немедленно обращайтесь в центры психологической помощи!

Не ставьте взрослого человека в положение беспомощного младенца. Подчёркивайте словами и действиями силу и уверенность больного в борьбе с недугом. Не допускайте слезливо-жалостливых интонаций в общении с ним. Определитесь с выбором: либо вы поддерживаете его и помогаете бороться с заболеванием, либо отходите в сторону.

– Нужно индивидуально подходить к каждому пациенту. Однозначного ответа говорить или нет, быть не может, – считает доктор медицинских наук, профессор, главный психиатр республики, директор Республиканского научно-практического центра психиатрии, психотерапии и наркологии Сагат Алтынбеков.

СПРАВКА "МЕГАПОЛИСА"

В 1971 году в США впервые в мире вышел «Билль о правах пациента», согласно которому каждый пациент имел право знать о состоянии своего здоровья, а
медицинскую помощь ему можно оказывать только добровольно. Принцип «информированного согласия», как его назвали, стал законом для большинства стран в 1981 году.

Текст: Анастасия ЦИРУЛИК, Мегаполис